В последнее время действия международного сообщества в вопросе урегулирования территориальных конфликтов в Грузии так активизировались, что динамику предпринимаемых Европой и США шагов стало подчас сложно отслеживать. В западных медиа и даже в политических кругах всё чаще употребляют термин «грузино-российский конфликт в Абхазии и Южной Осетии».
О перспективах дипломатического прессинга на Россию в интервью Российско-грузинскому информационно-аналитическому сайту рассказал американский политолог Дэвид Дж. Смит – старший научный сотрудник Потомакского института политических исследований (Вашингтон), директор Грузинского центра анализа безопасности.
— Вслед за госсекретарем США в Грузию прибыл советник помощника госсекретаря Мэтью Брайза. Какова будет роль Соединенных Штатов в урегулировании грузино-российского конфликте?
— Как Вам известно, у Германии есть мирный план урегулирования грузино-абхазского конфликта, подготовленный странами – друзьями генсека ООН по Грузии. Министр иностранных дел Германии Штайнмайер посетил регион. Он устроил своеобразную презентацию проекта для правительства Грузии и де-факто властей Абхазии. Учитывая стратегическое партнерство Тбилиси и Вашингтона, США будут сотрудничать с авторами плана и Белый дом сделает всё, чтобы стороны сели за стол переговоров. Естественно, господин Брайза приложит максимум усилий, чтобы Москва заняла конструктивную позицию по этому вопросу.
— Есть мнение, что европейский план мирного урегулирования разработан в пику США…
— Я не склонен так глубоко рассматривать этот аспект и полагать, что план создан Европой против Америки. Это не так. Однако я хочу обратить внимание на некоторые моменты. Во-первых, яснее ясного, что Россия – сторона конфликта. В мире постепенно, шаг за шагом, пришло понимание этого факта. Я думаю, что для достижения сколько-нибудь ощутимого успеха необходимо учитывать причастность Москвы к началу и развитию грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов. Россия, а следовательно и Абхазия, против европейского мирного плана урегулирования. А чтобы этот проект заработал, нужно добиться согласия всех сторон. Во-вторых, прежде чем перейти к сложным вопросам, мы должны решить более простые проблемы. При этом нужно учитывать интересы жителей региона и минимизировать факторы риска. Люди и без того настрадались из-за конфликта. Многие покинули свои дома, а те, кто остались, до сих пор живут в страхе. Итак, подводя своеобразный итог, хочу подчеркнуть два наиважнейших аспекта, которые являются предпосылками для урегулирования конфликта – это изменение политики России в сторону позитива и возвращение беженцев в свои дома. Тогда план заработает.
— Власти Грузии поддержали этот план, но есть вопросы, по которым они заняли довольно жесткую позицию. Я имею в виду вывод грузинского полицейского контингента из Верхней Абхазии или Кодорского ущелья – как Вам угодно. Как Вы думаете, международное сообщество может воздействовать на Тбилиси и убедить руководство страны пойти на уступки?
— Я думаю, что международное сообщество не только может, но должно воздействовать, если это нужно. Но рассмотрим претензии, предъявляемые грузинской стороне Москвой и Сухуми. Что значит вывод военного контингента из Кодорского ущелья? Ведь именно этого требует Россия от Тбилиси. Раз и навсегда всем необходимо уяснить, что в Кодори нет военного контингента – там, как Вы верно отметили, грузинская полиция. Все эти указывания пальцем на Тбилиси – всего лишь политическая игра России. Господа Медведев и Лавров просто пытаются отвлечь внимание, отодвинуть на второй план огрехи собственной, российской политики. Россия должна свыкнуться с тем, что власти Грузии на собственной территории расположили собственный полицейский контингент. Смешно ожидать, что Тбилиси добровольно откажется от этого. Требования Россия нелепы. И потом, зачем Грузия должна выводить своих правоохранителей, которые по сути выполняют роль миротворцев, а вместо них вводить представителей других стран или каких-то организаций? Ваша страна четко зафиксировала свою позицию по разрешению абхазского и южноосетинского конфликтов: Грузия выступает за мирное урегулирование.
— Проблема миротворцев – это самая острая проблема на сегодняшний день. Грузия считает необходимым ввести в Абхазию международный полицейский контингент. Как Вы думаете, такой формат будет лучше нынешнего?
— Любой формат будет лучше. Почему? Да потому, что сегодня в зонах конфликта не миротворцы, а солдаты – российские солдаты, которые прикрываются миротворческой миссией. В чём сегодня действительно нуждаются Абхазия и ее жители, так это в смешанном полицейском контингенте. Полицейские будут следить за соблюдением закона, защищать людей, обеспечивать их безопасность, чтобы жители имели возможность заниматься бизнесом, дети могли ходить в школу и учиться. Причем эти полицейские силы должны быть укомплектованы из представителей как можно большего числа международных организаций, включая, конечно же, и Россию. Никто не собирается выдавливать Россию из миротворческого процесса. Она должна быть включена в него, но не иметь на него монополию. Защищать в зонах конфликта нужно интересы всех жителей, независимо от национальности: русских, абхазов, грузин…
— Почему международное сообщество так активизировало свои действия в отношении Абхазии и Южной Осетии именно сейчас, а не раньше?
— Лучше поздно, чем никогда! Никто не хочет сегодня войны. Посмотрите, Сухуми многие годы находился в изоляции, в том числе и от Европы, но мир не стоит на месте. Европейский Союз – вот он, в непосредственной близости от Черноморского бассейна. Европа надвигается, надвигается демократия! Что мы имеем в Абхазии и Южной Осетии? Разгул криминала. Не в интересах Европы, чтобы это продолжалось. Поэтому необходимо послать Москве сигнал: да, мы хотим с вами дружить, сотрудничать в сферах науки, культуры, литературы, искусства; для этого вам – России – необходимо изменить политику.
— Будет ли новый передел мира? В России – новый президент, но старая политика, в США изберут нового президента в ноябре. Как это отразится на Грузии?
— Я не хочу проводить параллели между США и Россией. Разберём ситуацию по отдельности. В Европе, да и в США, многие, включая Генри Киссинджера, ожидали, что российские президентские выборы изменят если не всё, то что-то во внешней политике Москвы. Пока что всё остается по-прежнему! Дмитрий Медведев улыбается, он не употребляет лексику Путина, но в политике ничего не изменилось. Я надеюсь, что это всё же произойдет. Может, через два года, может, через три, придет ко мне кто-то (например, Вы), и мы будем говорить о том, как существенно политика Медведева отличается от политики Путина. Я этого очень хочу.
А что в США? В ноябре пройдут выборы, в январе 2009 года состоится инаугурация нового президента. Что изменится для Грузии в зависимости от того, кто придет к власти – Обама или Маккейн? Абсолютно ничего! Поддержка Грузии, как и вообще демократии на Кавказе, входит в геополитические интересы США. Конечно же, у кандидатов в президенты разный политический и жизненный опыт, мироощущение, вкусы наконец, но Грузию поддерживают Соединенные Штаты Америки. Этим всё сказано! Поэтому нет особой разницы, кто станет президентом.
— Значит, США будут неизменно поддерживать стремление Грузии в НАТО? Насколько реальны шансы нашей страны стать членом альянса?
— Конечно же, у Грузии реальные шансы. Главное даже не в том, что осуществляются реформы и правительство декларирует желание вступить в альянс, а в том, что это желание народа Грузии. Был референдум, и граждане четко зафиксировали свою позицию. Кроме того, весь грузинский политический спектр, включая оппозицию, выступает за членство в Североатлантическом альянсе.
— Грузия старается соответствовать стандартам НАТО, особенно в военной сфере. Сейчас идут грузино-американские военные учения, а тем временем на Северном Кавказе Россия демонстрирует возможности своей армии. Не подготовка ли это к войне?
— Любые военные учения – это подготовка к войне. Армия должна быть готова ко всему. Военные учения – это нормально, это принято во всем мире. А вот что совершенно не умещается в международные рамки, так это то, что творит Россия в Абхазии и Южной Осетии. Ввод дополнительных вооруженных сил – вот что действительно опасно.
— И все же существует и такое мнение, что Грузии стоит отказаться от НАТО и наладить отношения с Россией , и это автоматически повлечет за собой урегулирование конфликтов. Что Вы можете противопоставить такому взгляду?
— Давайте рассмотрим пример Молдовы. Эта страна не стремится в НАТО. И что? Разве там нет неурегулированного конфликта, разве Москва не манипулирует проблемой Приднестровья? Конфликты в Абхазии и Южной Осетии ведь произошли задолго до того, как Грузия заявила о своем желании войти в НАТО, следовательно, проблема глубже, и отказом от интеграции в альянс ее не решить. А что дает Североатлантический альянс? Гарантии безопасности. В Бухаресте Грузия не получила план действий по членству в альянсе. Некоторые страны были против, но сколько было за? Зато была принята беспрецедентная декларация, в которой четко прописано, что Грузия станет членом альянса.
— Кстати, Германия была одной из тех стран, которые в Бухаресте выступили против присоединения Грузии к МАП. Тогда главным аргументом канцлера Меркель было наличие неурегулированных конфликтов. После этого Россия активизировала деструктивные действия в Абхазии и Южной Осетии. Вам не кажется, что так называемый план Штайнмайера – это попытка Германии загладить вину?
— Может быть. Но главное, что у НАТО есть в Грузии свои интересы: через Грузию можно транспортировать каспийские энергоресурсы. Поэтому Запад особенно заинтересован в стабильности в Грузии. Я затрудняюсь сказать, когда удастся добиться этой стабильности. Это сложный процесс. В любом случае он займет не один месяц. Москва должна пойти на компромисс. Как этого достичь? Дипломатический прессинг со стороны Запада должен продолжаться. В Кремле должны сознавать, что за любыми договоренностями – о вводе или выводе войск, о возвращении беженцев – должны следовать конкретные действия. Мы должны медленно, но верно, сообща двигаться к конечной цели – к Сухуми и Цхинвали. Для этого необходима политическая воля всех сторон. В противном случае успеха добиться невозможно.